Материалы СМИ по данной теме.
Десять лет назад Диас Доскараев считался второй ракеткой Казахстана. Чемпион страны, участник матчей на Кубок Дэвиса, победитель турниров ITF среди юниоров до 18 лет подавал большие надежды, но в 2004-м уехал учиться в США. С тех пор о нем мало что слышно, и каждый его приезд на родину — повод для журналистов встретиться и пообщаться с экс-теннисистом, расспросить его об американской жизни. Вот и в этот раз, приехав к родителям в Алматы, он охотно дал интервью Sport&KS.
— Семь лет назад вы уехали из Казахстана в США, хотя были одним из ведущих теннисистов страны…
— То были мои юниорские заслуги. В первый раз я выиграл первенство Казахстана в 16 лет, в Азии я был в первой тройке, в СНГ — в первой четверке (в своем возрасте), а в 2002-м стал первым среди тех, кто не достиг 18 лет. Два года подряд, в 2001–2002-х, я выигрывал международные турниры ITF для теннисистов до 18 лет. Когда мне исполнилось 17, поступило предложения поехать на учебу в Америку. В США существует система университетского спорта, и если тебе предложат играть за какой-то университет, то значит, ты должен представлять интересы только этого вуза, а взамен дается возможность бесплатно учиться и полное обеспечение на период учебного процесса. Конечно, мне хотелось участвовать в профессиональных турнирах, защищать на них честь Казахстана, и я пробовал свои силы во взрослом теннисе. Но переход в профессионалы очень тяжел, потому что это требует большого количества поездок, наличия тренера, сборов, а, живя в Казахстане, рассчитывать на это было сложно — ведь в те годы теннис не был популярным видом спорта в нашей стране. Поэтому, взвесив все «за» и «против», мы с родителями решили, что для меня будет лучше уехать в Америку, где к тому же с 2000-го находился мой старший брат Олжас.
Изначально мне поступало много предложений из университетов США, но всерьез я рассматривал только три варианта. Один вуз был из штата Юта — он считается очень престижным в том плане, что там хорошая бизнес-школа и есть сильная футбольная команда. Привлекательным вариантом был и университет в штате Кентукки, тем более что работавший там тренер по теннису очень хотел видеть меня в своей команде. Наконец, третий — университет Южная Алабама, что на юго-востоке США, в городе Мобил, который находится рядом с Мексиканским заливом. Этот вуз заканчивал мой приятель российский теннисист Павел Мазаев, он и порекомендовал мне его, потому что теннисная команда университета не раз выигрывала чемпионат США. А еще мне понравилось то, что в этом городе круглый год — лето. В общем, эти факторы и сыграли свою роль при выборе учебного заведения.
— Что для вас было приоритетом — теннис или учеба?
— Такого выбора там не было, поскольку существовало правило: не успеваешь в учебе (а я учился по специальности «финансы») — не имеешь права играть в теннис. И наоборот. То есть одно зависело от другого. Если студент приглашен на полную стипендию и не показывает тех результатов, которых от него ожидают, то ему снижают размер стипендии, причем достаточно ощутимо. У меня в этом плане все складывалось хорошо, и все четыре года я был на полном обеспечении университета. Меня приятно удивило профессиональное отношение к университетскому спорту. Нам предоставляли самое лучшее, но и требовали порой даже больше, нежели когда я тренировался в сборной Казахстана. Первый год я был в первой тройке, а остальные три года учебы играл первым номером в одиночке и в паре. Мне удалось набрать приличное количество рейтинговых очков, войти в число 50 лучших теннисистов США в одиночном разряде и в двадцатку лучших в парном разряде. А командой мы два раза выиграли чемпионат своей конференции, были в числе 16 лучших в Америке.
— В 2008-м вы окончили университет и решили остаться работать в США…
— Да. Но осенью 2008-го наступил мировой финансовый кризис, и я, даже имея хороший диплом, с трудом нашел работу по своей специальности. Трудился в должности аккаунт-менеджера одного из рекламных агентств в штате Луизиана. Однако через полгода истекал срок моей рабочей визы, и у меня было два варианта-либо возвращаться в Казахстан, либо заканчивать магистратуру в Америке. К этому времени мне поступило предложение тренировать университетскую команду и одновременно получить степень магистра в университете города Чарльстон. Система такая же, как и в университете Южной Алабамы, но теперь я уже не игрок, а тренер, плюс получаю дальнейшее образование, а все расходы, связанные с проживанием, питанием, вуз берет на себя. И по сей день я там работаю. Мне осталось учиться один семестр, после чего, в мае этого года, я получу степень магистра по менеджменту (бизнес и adminистрирование) и перееду в Нью-Йорк, где меня ожидает должность директора теннисной программы престижного элитного теннисного клуб «Кантри». Мое образование и знание тенниса как нельзя лучше подходят к моей новой работе.
— Поговорим о казахстанском теннисе. В начале 2000-х сборная Казахстана, участвовавшая в розыгрыше Кубка Дэвиса, целиком состояла из доморощенных игроков. А сегодня ситуация иная: в команде почти сплошь «легионеры». Как вы оцениваете эти разительные перемены?
— Случилось то, что случилось, но главное — за последние четыре года проделана очень большая работа, и сейчас отечественный теннис развивается в положительной прогрессии, ему уделяется большое внимание. Сборная Казахстана впервые вошла в Мировую группу розыгрыша Кубка Дэвиса и находится в числе 16 лучших команд мира — это очень серьезное достижение. Встречаясь и разговаривая со своими бывшими сокомандниками Алексеем Кедрюком, Павлом Барановым и другими, я узнал, что во многих регионах Казахстана начали открывать новые теннисные школы, а в крупных городах строятся отличные корты. Раньше такого не было. Конечно, можно долго и нудно вспоминать прошлое и винить в этом кого то, но стоит ли? Хотя, наверное, не только я, но и многие другие теннисисты моего поколения думают, что будь такие возможности во времена нашей юности, мы бы добились большего. Признаюсь, чаще такие мысли ко мне приходят именно в США — ведь я вижу, как много возможностей у американцев добиваться высот в профессиональном спорте, и не только в теннисе. Но жить прошлым и жалеть о чем-то не стоит. Лично я доволен своей жизнью.
— Но, наверное, следя за тем, как играют Федерер, Надаль и другие, вы представляли, что на их месте могли быть и вы?
— Об этом думает каждый теннисист, который играл с теми, кого сейчас показывают по телевизору. Если брать игроков моего возраста, то со многими из них я встречался на неофициальных чемпионатах мира «оранж-болл». Например, известного французского теннисиста Жиля Симона (сейчас 34-й в рейтинге АТР, а два года назад входил в первую десятку — А.К.) я даже обыграл. И, конечно, я иногда думаю, что если бы у меня была возможность, то я бы сейчас играл в профессионалах.
— И все-таки, говоря о нынешних успехах казахстанского тенниса, наверное, не стоит забывать, что это заслуга не доморощенных игроков, а приглашенных?
— Тут, как и везде, есть две стороны медали. Одни могут сказать, что, мол, так нельзя было делать, что лучше воспитывать своих, и они в чем-то будут правы. Но, с другой стороны, привлечение игроков из России поднимает планку стандартов и результатов, и местные теннисисты поневоле начинают подтягиваться к ним, повышать уровень своего мастерства. К тому же доморощенным игрокам сейчас оказывается поддержка, им предоставляются wild-card, чтобы они могли участвовать в турнирах, проходящих в Казахстане, молодежная сборная имеет возможность ездить на стажировку в Америку, в Европу. Так что однозначного ответа на вопрос, хорошо это или плохо, что пригласили «легионеров», — нет. В любом случае это путь, избранный руководством федерации тенниса РК. И если вы спросите меня, идет ли казахстанский теннис в правильном направлении, то я скажу «да», раз наша сборная вошла в Мировую группу.
— Не кажется ли вам, что у доморощенных игроков в течение ближайших нескольких лет не будет шансов протиснуться в плотный ряд приглашенных «легионеров», прочно занявших места в сборной?
— Но ведь они не будут играть вечно. И если наши теннисисты, которым сейчас 17–18 лет, к 23–24 годам ничего не добьются, не поднимутся более или менее высоко в мировом рейтинге, тогда можно будет говорить о том, что все было напрасно. Так что надо подождать.
— Чувствуется, что, проживая в США, вы продолжаете интересоваться отечественным теннисом…
— Да, поскольку я неравнодушен к теннису вообще, а к нашему, казахстанскому, тем более. Ведь я — казах и останусь им и в Америке, и в Африке. Всегда интересуюсь результатами наших спортсменов. Например, очень радовался, когда мужская сборная по водному поло выиграла летние Азиатские игры. Кстати, во время Азиады я постоянно заглядывал в Интернет, просматривал, как выступают казахстанцы, сколько у нас медалей. А проведение в нашей стране зимних Азиатских игр вообще считаю большим достижением.
— В свои 26 лет вы еще не женаты. Равняетесь на американцев, которые заводят семьи после того, как перешагнут 30-летний рубеж?
— Ну почему же, о женитьбе я думаю. Конечно, хотелось бы встретить казашку, девушку из нашей страны. Я всегда говорю и буду говорить: самые красивые девушки живут в Казахстане. Тем не менее, я открыт и для представительниц других национальностей. Но если встретится американка и я женюсь на ней, то, наверное, родители на меня обидятся.
— Ваш брат Олжас Доскараев тоже ведь играл за сборную Казахстана?
— Да, и по аналогичной схеме уехал учиться в Америку. Кстати, он был одним из первых казахстанцев, попавших по этой системе в США через теннис. Олжас окончил университет Оклахомы, получил специальность компьютерщика и сейчас работает в крупной компании.
— Ваш экс-сокомандник Павел Баранов тоже долгое время находился в США, но затем вернулся и сейчас работает тренером в школе тенниса. А у вас мысли о возвращении не возникало?
— Хотя я и живу в Америке уже семь лет, у меня всегда была и есть мысль о возвращении в Казахстан. Ведь это моя родина, здесь живут мои родители. И если бы поступило предложение вернуться сюда, работать на хорошей должности в федерации тенниса, я бы очень серьезно рассмотрел подобное предложение. Может быть, для того я и нахожусь в Америке, чтобы получить там хорошие знания, посмотреть, как все это организовано в стране, которая намного успешнее других в плане развития тенниса, а потом приехать и реализовать аналогичные проекты в Казахстане.
— Но таких предложений еще не поступало?
— Нет, и, скорее всего, потому, что по окончании университета я планировал остаться работать в Америке и сам лично интереса не проявлял.
— В велокоманде «Астана» важную роль играет менеджер Джузеппе Мартинелли, занимающий очень влиятельную позицию. А ваше образование и знание тенниса как нельзя подходят к аналогичной должности в теннисной сборной…
— Насколько я знаю, в сборной существует позиция капитана. А относительно позиции менеджера мне неизвестно. Но, может быть, раз мы вошли в мировую элиту, стоит задуматься и ввести такую должность в штатное расписание? Если бы мне предложили ее, я бы не отказался.
Наш человек в Америке / Теннис /18 февраля 2011
Автор: Аида Касымбаева
(Республиканская газета «Sport&KS»)
